Скарабей проснулся от волчьего воя — звук донёсся из телевизора, где показывали документальный фильм о дикой природе, но древний амулет отреагировал так, будто услышал зов своей древней родни.
Комната наполнилась запахом речного тростника, козьего молока и дыма от костра, горящего на семи холмах. Амулет на шее у Маши разгорелся, как уголёк, и мир закрутился в тумане, который нёс с собой крики пастухов, блеяние овец и далёкий звук боевых труб…
Они стояли на берегу мутной реки, несущей желтоватые воды между холмами, поросшими дубами и соснами. Солнце только поднималось из-за горизонта, окрашивая небо в цвет свежей крови. Вокруг — никаких дворцов, никаких храмов, только пастушьи хижины из веток и глины, загоны для овец да дым костров.
— Где мы? — прошептал Саша, озираясь.
— Тибр, — выдохнула Маша, узнавая изгиб реки из учебника. — Это река Тибр! Но где Рим?
— Рима ещё нет, — раздался хриплый голос.
Дети обернулись. На камне сидел старый пастух, такой древний, что казалось, будто он помнит времена, когда боги ходили по земле. Его борода была белой, как пена на речных порогах, а глаза — мутными от старости, но в них мерцала странная мудрость.
— Как это — нет Рима? — удивился Саша.
— Потому что ему только предстоит родиться, — старик указал корявым пальцем на один из холмов. — Видите дым на Палатине? Там пастухи собрались. Сегодня решается — быть городу или не быть.
Амулет снова нагрелся, и латинская речь стала понятной — грубая, архаичная латынь, не похожая на ту, что учат в школах.
— БРАТЬЯ! — донёсся крик с холма. — Созывайте всех! Ромул и Рем вернулись!
— Ромул и Рем? — Маша схватила Сашу за руку. — Это же легенда! Основатели Рима!
Они побежали вверх по тропе, усеянной овечьим помётом и острыми камнями. На вершине холма, на плоской площадке, собралась толпа — человек двести, не больше. Пастухи, беглые преступники, изгнанники из других племён, несколько женщин с детьми. Все они смотрели на двух молодых людей, стоящих в центре.
Близнецы.
Они были похожи, как две капли воды — те же орлиные носы, те же чёрные кудри, те же широкие плечи воинов. Но один был одет в белую тунику, а другой — в красную. И смотрели они друг на друга так, будто между ними пролегла пропасть.
— Я старше! — говорил тот, что в красном. — Я первым увидел свет!
— На несколько мгновений, Ромул! — отвечал второй. — Это не даёт тебе права решать за всех!
— О чём они спорят? — спросила Маша у стоящей рядом женщины с корзиной шерсти.
— О том, где строить город, дитя. Ромул хочет на Палатине, этом холме. Рем — на Авентине, вон там, через долину. И ещё — как назвать город и кто будет царём.
— Пусть решат боги! — крикнул кто-то из толпы.
— Да! Гадание по полёту птиц! — подхватили другие.
Старый жрец в грубом шерстяном плаще вышел вперёд, опираясь на посох:
— Так установлено от века. Боги укажут свою волю через птиц. Ромул — иди на Палатин. Рем — на Авентин. Кто увидит больше орлов, тот и прав.
Братья разошлись по своим холмам. Толпа разделилась — одни пошли с Ромулом, другие с Ремом. Маша и Саша последовали за Ромулом, чувствуя, что именно здесь произойдёт главное.
На вершине Палатина Ромул сел на камень лицом к востоку. Его сторонники — человек пятьдесят — расположились полукругом позади. Все смотрели в небо.
Час проходил за часом. Солнце поднималось выше. Пот тёк по лицам, но никто не двигался.
И вдруг…
— Орёл! — закричал мальчишка-пастушок. — Там, над рекой!
Огромная птица парила в вышине, описывая круги.
— Второй! — указал кто-то.
— Третий!
Шесть орлов пролетели над Палатином, и сторонники Ромула ликовали.
Но тут прибежал гонец с Авентина:
— Рем увидел двенадцать орлов!
Ромул побледнел, потом покраснел от гнева:
— Лжёшь!
— Клянусь Юпитером! Двенадцать!
— Но я увидел первым! — закричал Ромул. — Боги сначала послали знамение мне!
— Но мне — больше! — раздался голос Рема, поднимающегося на холм со своими людьми. — Двенадцать против шести!
— Время важнее количества!
— Количество важнее времени!
Братья встали друг напротив друга, и в глазах обоих горел огонь — не братской любви, а соперничества, замешанного на властолюбии.
— Я начну строить город здесь, — твёрдо сказал Ромул. — И горе тому, кто посмеет мне помешать.
Он взял плуг — простой деревянный плуг, в который впрягли белую корову и белого быка — и начал пропахивать борозду по границе будущего города. За плугом шли его сторонники, бросая в борозду комья земли, создавая символическую стену.
— Это будет священная граница! — провозгласил Ромул. — Кто пересечёт её без разрешения — умрёт!
Рем стоял, скрестив руки на груди, и на его лице играла насмешливая улыбка:
— Священная граница? Эта жалкая канавка?
— Рем, не надо, — шепнул кто-то из его друзей. — Уйдём. Построим свой город.
Но Рем не слушал. Гордость затмила разум. Он подошёл к борозде, которая была не глубже, чем по щиколотку, и засмеялся:
— Вот что я думаю о твоей священной границе, брат!
И перепрыгнул через борозду.
Легко, играючи, как прыгают через ручей дети.
Время замерло. Все затаили дыхание. Ромул стоял неподвижно, и лицо его было белее мела.
— Ты… ты осквернил священную границу…
— Да ладно тебе, брат! — Рем всё ещё смеялся. — Это же просто…
Он не договорил.
Ромул выхватил меч — короткий бронзовый меч, который всегда носил на поясе — и ударил. Не думая. Не целясь. Просто ударил, ослеплённый яростью.
Рем покачнулся. На его белой тунике расплывалось красное пятно. Он посмотрел на брата с изумлением, потом упал на колени.
— Ромул… брат… мы же… вместе… волчица…
И упал лицом в пропаханную борозду.
Тишина была такой плотной, что слышно было, как капает кровь на сухую землю.
— Рем! — Ромул бросился к брату, но было поздно. — Рем! Нет! Я не хотел! Я не…
Он поднял мёртвое тело, прижал к груди. По его лицу текли слёзы, смешиваясь с кровью брата.
— Что я наделал… Что я наделал…
Саша не выдержал, шагнул вперёд:
— Ты убил брата ради власти!
Ромул поднял голову, его глаза были безумными от горя:
— Я… я защищал закон… Священную границу…
— Какой закон? — крикнула Маша. — Ты только что его придумал!
— Без закона не будет города! — Ромул встал, всё ещё держа тело брата. — Без священной границы мы останемся сборищем пастухов! Рем… Рем умер, чтобы родился Рим!
Он повернулся к застывшей толпе:
— Пусть все знают! Кто нарушит границы Рима — умрёт! Будь то враг, друг или… брат. Рим будет вечным, потому что основан на законе! На законе, скреплённом кровью!
— И проклятием братоубийства, — прошептал старый жрец.
Но тут произошло нечто странное. Из зарослей тростника у реки вышла волчица. Огромная, серая, с жёлтыми глазами. Люди в ужасе отшатнулись, но она не нападала. Подошла к мёртвому Рему, обнюхала, потом подняла морду к небу и завыла.
Так страшно, так тоскливо, что у всех по спинам побежали мурашки.
— Мать… — прошептал Ромул. — Это она… Та самая…
Волчица посмотрела на него, и в её глазах была такая человеческая боль, что Ромул упал на колени:
— Прости… Мать, прости…
Волчица отвернулась и медленно ушла в заросли. Больше её никто никогда не видел.
Ромул встал, вытер слёзы:
— Слушайте все! Город будет здесь, на Палатине! Имя ему — Рим! И пока стоит Рим, будет помнить — он рождён из крови и слёз, из закона и преступления! Мы будем сильными, потому что знаем цену силы! Мы будем справедливыми, потому что помним о несправедливости первого дня!
Амулет на шее у Маши стал горячим.
— Нам пора, — сказала она.
Они побежали вниз с холма, к реке, где всё началось. У самой воды Маша обернулась. На холме люди уже копали рвы, таскали камни, строили первые стены. Рим рождался из братской крови и волчьей тоски.
ЩЁЛК!
Крылья скарабея захлопнулись. Мир взорвался запахом тростника и дыма…
Они стояли в своей комнате. В руке у Саши был маленький кусочек необожжённого кирпича — из тех, что делали в первый день Рима. На ладони Маши остался след от борозды — земля, смешанная с чем-то тёмным.
На столе был открыт учебник. Знаменитая статуя — волчица, кормящая двух младенцев. Подпись: “Легендарная дата основания Рима — 21 апреля 753 года до н.э. По преданию, город основал Ромул, убивший брата Рема в споре о месте для города. Историки считают это мифом, но для римлян братоубийство Ромула было напоминанием: великое часто рождается из крови и греха.”
ЗАПОМНИ НАВСЕГДА: Рим, по легенде, основан 21 апреля 753 года до н.э. братьями Ромулом и Ремом, которых выкормила волчица. Ромул убил Рема за то, что тот перепрыгнул через священную борозду — границу будущего города. Это миф, но римляне верили в него, потому что он объяснял характер Рима: город, готовый на всё ради величия, где закон выше родства. Рим стал величайшей империей древности, просуществовав более тысячи лет. Римское право до сих пор лежит в основе законов многих стран.
