В самом сердце Лунного Леса, где березы росли такие высокие, что их макушки терялись в облаках, а по утрам между стволами плавал молочный туман, стоял необычный дом. Путники, случайно забредшие сюда, замирали в изумлении: дом был соткан из слов.
Да-да, именно соткан — как ткань из нитей, как песня из звуков.
Фундамент держался на крепких словах-обещаниях: “Я сдержу слово”, “Можешь на меня положиться”, “Я не подведу”. Стены поднимались из тёплых фраз: “Спасибо за помощь”, “Как твои дела?”, “Рад тебя видеть”. Крыша собралась из слов-защиты: “Не бойся”, “Я с тобой”, “Всё будет хорошо”. А окна… окна были прозрачными от искренности: “Прости меня”, “Я тебя понимаю”, “Расскажи, что случилось”.
В этом доме жила девочка Элора. Тринадцать лет, глаза серые, как утренний туман, а голос такой мягкий, что птицы слетались послушать, когда она пела. Элора родилась в этом доме — её родители были хранителями слов, но ушли в дальнее странствие, оставив дочери самое ценное: умение различать слова по их весу и цвету.
Дом был живой. Когда Элора говорила “Доброе утро, милый дом”, стены теплели, как щёки от улыбки. Когда шептала на ночь “Спасибо за приют”, потолок мягко светился, укрывая её сном. А если кто-то произносил злое слово рядом, дом вздрагивал, и в углах появлялись тени — тёмные, липкие, пахнущие гнилыми листьями.
Однажды осенним днём, когда лес пах грибами и мокрой корой, к дому пришёл мальчик. Звали его Сорин, и был он полной противоположностью Элоре — громкий, резкий, с языком быстрым, как белка, и таким же необдуманным.
Сорин заблудился в лесу, гоняясь за зайцем (хотел попасть в него из рогатки, но промахнулся). Увидев дом, он обрадовался и, не постучавшись, распахнул дверь:
— Эй! Есть кто живой? Есть жратва? Я голодный как волк!
Дом дрогнул. По стенам пробежала рябь, как по воде от брошенного камня. Слово “жратва” прилипло к чистой стене тёмным пятном.
Элора вышла из кухни, неся поднос с хлебом и молоком: — Здравствуй. Я Элора. Ты заблудился?
— Ага, — буркнул Сорин, хватая хлеб без спроса. — Дурацкий лес! Кругом одинаковые деревья! И дом у тебя странный — будто из бумаги склеенный.
При слове “дурацкий” окно слева потускнело. При слове “странный” скрипнула половица.
— Дом построен из слов, — спокойно объяснила Элора. — Он чувствует каждое произнесённое слово. Добрые его укрепляют, злые — разрушают.
Сорин расхохотался, брызгая крошками: — Ха! Сказки для малышни! Дом есть дом — доски да гвозди!
Он пнул ногой стену: — Видишь? Обычная стена! Тупая и глухая!
И тут случилось страшное.
Слова “тупая и глухая” не просто прилипли к стене — они въелись в неё, как ржавчина в железо. На том месте, куда ударил Сорин, появилась трещина. Настоящая, глубокая, из которой посыпалась труха — не деревянная, а словесная. На пол падали обрывки когда-то сказанных слов: “люб…”, “забо…”, “неж…”
Элора побледнела: — Ты разрушаешь мой дом!
— Да ладно тебе! — отмахнулся Сорин, но голос его дрогнул. — Это просто совпадение!
И чтобы доказать свою правоту, он выпалил целую очередь: — Глупый! Уродливый! Никому не нужный дом!
Каждое слово било по дому, как молот. Трещина поползла вверх. Посыпалась штукатурка из добрых слов. Одно окно треснуло с тонким звоном. В комнате стало холодно — так холодно, что дыхание превращалось в пар.
Сорин попятился, испуганный: — Я… я не думал…
— Слова не спрашивают, думал ты или нет, — тихо сказала Элора, и в голосе её была не злость, а печаль. — Они просто делают своё дело. Злые слова — разрушают. Добрые — строят. Это их природа.
Она подошла к треснувшей стене, погладила её, как гладят больное животное: — Тшш, милый. Он не хотел. Он просто не знает силу слов.
Сорин смотрел, как девочка пытается собрать осыпавшиеся слова — нежные, тёплые, накопленные годами. Некоторые рассыпались в прах от прикосновения. Другие были надломлены и уже не светились.
— Что же делать? — прошептал он, и впервые в жизни его голос был тихим.
Элора повернулась к нему: — Есть только один способ починить дом из слов — наполнить его новыми словами. Но не просто словами, а настоящими, идущими от сердца. Готов попробовать?
Сорин кивнул. Ему было стыдно — так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Но проваливаться было некуда, а дом надо было спасать.
— Сначала, — сказала Элора, — попроси прощения. Но не просто “извини” — это пустое слово, если за ним ничего нет. Скажи, за что именно ты просишь прощения.
Сорин подошёл к треснувшей стене. Положил ладонь на холодную трещину: — Прости меня, дом. Прости за то, что вошёл без стука. За то, что обозвал тебя глупым — ты не глупый, ты мудрый. За то, что сказал “уродливый” — ты красивый, просто я не привык к такой красоте. За то, что сказал “никому не нужный” — ты нужен Элоре, а значит, ты важный и ценный.
С каждым словом трещина становилась меньше. Не исчезала совсем — для этого нужно было больше времени и больше слов, — но переставала расти.
— Теперь, — сказала Элора, — нужно наполнить дом хорошими словами. Но помни: они должны быть правдивыми. Ложная похвала не держится в стенах, осыпается, как известь.
Весь остаток дня Сорин учился говорить по-новому. Это было трудно — язык привык выплёвывать первое, что приходило в голову, а теперь приходилось думать, взвешивать, выбирать.
— Спасибо за хлеб. Он вкусный — пахнет домом и теплом. (Слова легли в стену золотистым кирпичиком.)
— Мне жаль, что я был груб. Это от страха — я боялся, что заблужусь навсегда. (Честность засветилась в окне, делая его прозрачнее.)
— Ты добрая, Элора. Другой бы выгнал меня после того, что я натворил. (Доброта обвила дверную раму, как плющ.)
К вечеру дом выглядел лучше, хотя шрам от трещины всё ещё был виден — бледный, как старая рана.
— Некоторые слова оставляют следы навсегда, — объяснила Элора. — Как эта трещина. Она зарастёт новыми словами, но память о ней останется. Чтобы помнить: слова могут ранить так же, как камни.
Сорин остался в доме на ночь — в лесу уже темнело, а дорогу в темноте не найти. Перед сном он долго лежал, глядя в потолок, сотканный из колыбельных и сказок на ночь.
— Элора, — позвал он тихо. — А почему ты одна живёшь в таком доме?
— Мои родители ушли собирать потерянные слова, — ответила она из соседней комнаты. — Знаешь, сколько слов теряется каждый день? Недосказанные “люблю”. Невысказанные “прости”. Непроизнесённые “спасибо”. Родители собирают их и приносят туда, где они нужны. А я храню наш дом.
— И тебе не одиноко?
— Как может быть одиноко в доме, полном слов? Здесь звучат голоса всех, кто когда-либо говорил здесь доброе. Слушай…
И правда, если прислушаться, в стенах звучал тихий шёпот — сотни голосов, говорящих тёплые, светлые слова.
Утром Сорин собрался уходить. Элора проводила его до опушки, показала тропинку.
— Сорин, — сказала она на прощание. — Ты понял про силу слов. Не забывай об этом там, в большом мире.
— А можно… можно мне иногда приходить? — спросил он, неожиданно смущаясь. — Чтобы помогать чинить дом. И… учиться правильным словам.
— Конечно, — улыбнулась Элора. — Дом всегда рад тем, кто приходит с добрыми словами. И знаешь что? Возьми это с собой.
Она протянула ему маленький камешек — гладкий, тёплый, отполированный временем.
— Это слово-семя. Когда почувствуешь, что хочешь сказать что-то злое, сожми его в кулаке. Он напомнит: подумай, прежде чем выпустить слово в мир.
Сорин ушёл, а через неделю вернулся. Потом ещё через неделю. Потом стал приходить каждые выходные. Он приносил с собой новые слова — подслушанные на рынке комплименты, услышанные в школе благодарности, найденные в книгах красивые фразы.
А однажды принёс целую охапку слов “спасибо” — собрал их у всех, кому помог за неделю.
Дом креп, светлел, становился красивее. Трещина затянулась, оставив только тонкий серебристый шрам — напоминание о том, что даже самые глубокие раны можно залечить добрыми словами, если очень стараться.
На двери дома появилась новая надпись — Сорин вырезал её сам, старательно выводя каждую букву:
“Прежде чем выпустить слово,
спроси себя:
Построит оно или разрушит?”
И все, кто проходил мимо, читали эти слова и задумывались: а какой дом строят мои слова?
Вопросы после сказки
Для ребёнка:
- Почему грубые слова Сорина разрушали дом? Что это значит — “дом из слов”?
- Какие чувства испытал Сорин, когда увидел, как его слова превратились в настоящую трещину?
- Почему простого “извини” было недостаточно? Что ещё нужно было сделать?
- Что означает “слово-семя”, которое Элора дала Сорину?
- Какие слова ты бы принёс в такой дом, чтобы сделать его крепче?
Для родителя:
- Обсудите с ребёнком, как слова влияют на отношения в семье, классе, с друзьями. Какие слова строят “дом дружбы”, а какие его разрушают? Приведите конкретные примеры из жизни ребёнка.
- Поговорите о том, что извинение — это не волшебная палочка, которая сразу всё исправляет. Иногда нужно время и много добрых дел, чтобы залечить рану от злых слов. Научите ребёнка думать перед тем, как говорить: “Как мои слова повлияют на другого человека?”
