Жили по соседству Стрекоза-Егоза и Муравей Трудяга Степаныч. Стрекоза — красавица: крылышки как стёклышки, глаза как изумруды, платьице переливчатое. Целыми днями порхала над лугом и распевала: “Тра-ля-ля! Жизнь прекрасна! Тру-лю-лю!”
А Муравей Степаныч — маленький, чёрненький, вечно с соломинкой или крошкой наперевес. С утра до ночи — туда-сюда, туда-сюда. Строил свой муравейник, таскал запасы.
— Степаныч! — кричала ему Стрекоза. — Брось ты эти кирпичики! Посмотри, какое солнышко! Какие цветочки! Потанцуй со мной!
— Некогда, соседка! — отвечал Муравей. — Зима придёт — что есть будем?
Всё лето так и прошло. Стрекоза пела, плясала, на солнышке грелась, росу пила, над Муравьём посмеивалась:
— Ой, Степаныч! Ну ты и зануда! Вечно ты с работой! Глянь — я новый танец выучила!
И кружилась в воздухе, сверкая крылышками.
Муравей только вздыхал и тащил очередную крошку. Его муравейник рос и рос. Кладовые наполнялись зерном, сушёными ягодами, семенами.
— Лето долгое! — смеялась Стрекоза. — Успеешь наработаться! Айда купаться!
— Лето быстро пролетит, — бурчал Муравей, утирая пот. — А зима длинная…
И правда — не заметили, как осень пришла. Листья пожелтели, дожди зачастили. Стрекоза всё ещё пыталась веселиться, но уже не так весело получалось. Крылышки от дождя намокали, петь на холоде не хотелось.
А потом — БАЦ! — и зима. Снег выпал, мороз ударил.
Стрекоза сидит под листиком, дрожит вся. Есть нечего — летом не запасала. Греться негде — домика не строила. Крылышки инеем покрылись, лапки окоченели.
— Ой-ой-ой! — стучит зубами. — Как же холодно! Как же голодно! Как же плохо-то!
Вспомнила про соседа. Поползла к муравейнику — еле-еле добралась. Постучалась в дверку:
— Степаныч! Соседушка! Пусти погреться!
Муравей дверку приоткрыл:
— Это кто там?
— Я, Стрекоза! Помнишь, летом пели-плясали?
— Ты пела-плясала. Я работал, — поправил Муравей.
— Ой, не до подробностей! Пусти, озябла я! И голодная… Может, крошечку дашь?
Муравей почесал затылок:
— Так… Стрекоза, говоришь? А что ж ты летом не запасалась?
— Да когда там! — всхлипнула Стрекоза. — Столько дел было! Петь надо! Плясать надо! На солнышке греться! На цветочках качаться! Я ж не ты — я артистка!
— Артистка… — повторил Муравей. — А есть артисты зимой не хотят?
— Хотят! Ещё как хотят! Умираю просто!
Развязка
Муравей посмотрел на дрожащую Стрекозу. Потом на свои полные кладовые. Потом опять на Стрекозу.
— Что ж, — сказал он. — Ты всё лето пела?
— Пела! Так красиво пела! Весь луг заслушивался!
— Плясала?
— Ещё как! Три новых танца выучила!
— Что ж… — Муравей развёл лапками. — Ты пела — теперь попляши! На морозе согреешься!
И закрыл дверь.
— Степаныч! — закричала Стрекоза. — Это же жестоко!
Но Муравей уже ушёл в глубь муравейника, где тепло, сытно и уютно. Заслужил ведь.
С тех пор появилась поговорка: “Лето пела — зимой пляши!” Это про тех, кто не думает о завтрашнем дне.
Знаете таких? Весь год гуляет, уроки не учит, а перед экзаменами хватается за голову. Всю зарплату тратит на развлечения, а когда надо за квартиру платить — карманы пустые. Дачный сезон загорает, а осенью удивляется — почему картошки нет?
Или вот: спортсмен всё лето отдыхал, осенью на соревнования пришёл — последнее место. Музыкант репетиции прогуливал — на концерте опозорился.
Дело не в том, что петь и плясать плохо. Весело жить — это прекрасно! Но кушать-то зимой тоже хочется. Так что пой-пляши, но и про запасы не забывай!
P.S. Не переживайте за Стрекозу — она к Жуку-Рогачу постучалась. Тот пожалел, пустил. Правда, теперь всю зиму его песни слушает и сама подпевать заставляет. Жук говорит: “Лучше б я как Муравей поступил!”